Мурад Капланов с ближайшим своим сотрудником Иваном Богачевым был вынужден часто встречаться с нашими проектантами и антенщиками, которые не могли работать, не разобравшись в том, что такое главная полезная нагрузка – мощный ретранслятор.
Организовать посещение Королева Каплановым было просто.
При их встрече я уже в который раз убедился в умении Королева проверять людей “на прочность” лично, не перепоручая это своим заместителям. Он учинял импровизированные психологические тесты, делал это артистически, и по результатам наблюдений у него складывалось мнение о человеке.
В отличие от моих уверений, что задуман пока только эксперимент, Королев начал говорить о важнейшем задании правительства. Он сказал, что мы будем не разрабатывать спутник для экспериментов, а сразу строить систему связи для всей территории Союза! Ресурс спутника должен быть не менее шести – девяти месяцев, и для обеспечения начала опытной эксплуатации необходимо запустить в производство не менее пяти – семи спутников.
Должен признать, что такая импровизация для меня оказалась неожиданной. Капланов потом меня упрекнул, что я скрыл от него истинные наши планы. Что я мог ответить?
Капланов относился к категории людей, которым веришь с первой встречи. Это сродни чувству “любовь с первого взгляда”.
Я сразу же проникся к нему симпатией и доверием. Он просто и убедительно излагал свои идеи, не пытаясь выпячивать свое “я”, и очень уважительно спорил со слушателем.
Во время одного из многих бдений на полигоне при пилотируемых пусках в ожидании очередного сеанса связи я разговорился с Быковым о “Молнии-1″. Он сказал, что с Каплановым нам повезло, но впервые проговорился о его трудной судьбе.
Позднее, тоже на полигоне, в 1964 году, при подготовке к пуску второй “Молнии-1″ я, Капланов и Шереметьевский поселились втроем в одном из четырех ныне исторических домиков на “двойке”. Полигонные ночи сближали людей больше, чем годы обычной служебной работы.
Мурад Капланов с грустным юмором рассказал нам кое-что из своей нестандартной биографии.
В тогдашних кадровых анкетах был всем хорошо известный пятый пункт: “национальность”. Сотрудники отделов кадров, изучавшие анкетные данные Капланова, приходили в замешательство, обнаружив в этом пункте запись – “кумык”. По современной терминологии он был “лицом кавказской национальности”.
Я и Шереметьевский признались, что хотя и не раз путешествовали по Кавказу, но не слышали о такой национальности, грех обвинять в невежестве кадровиков.
Оказывается, есть в Дагестане немногочисленная народность – кумыки. Дед Капланова был кумыкским князем и богатым землевладельцем. Богатые кумыки подражали русской аристократии в стремлении приобщиться к западной культуре. Отец Мурада из “дикого” Дагестана был отправлен в Париж и в Сорбонне – самом престижном в те времена высшем учебном заведении – получил диплом юриста. В Париже Рашид Капланов влюбился в девушку-еврейку и женился на ней. Князь проклял сына за женитьбу на иноверке. Однако в 1914 году, умирая, призвал сына вернуться в Россию и оставил ему свои земли.
Мурад вынужден был писать в автобиографиях и анкетах, отвечая на вопрос “социальное происхождение”: Отец – землевладелец (до революции), адвокат.
В период сталинских репрессий 1937- 1938 годов среди всех слоев населения Кавказа больше всего пострадала интеллигенция. Адвокат Рашид Капланов, бывший землевладелец, сын князя, получивший высшее образование во Франции, автоматически попал в списки врагов народа и исчез в 1937 году.
До ареста отца Мурад успел пройти курс наук на электрофизическом факультете Московского энергетического института. В 1938 году Мурада арестовали и осудили за “недоносительство”. После пяти лет “исправительно-трудовых лагерей” он “окончательно перевоспитался” в Красной Армии и, демобилизовавшись, получил право работать в “почтовом ящике”, под бдительным присмотром уполномоченных по режиму.
Только после XX съезда партии Капланов освободился от постоянного чувства социальной неполноценности. “Что бы ни говорили о Хрущеве, а я ему благодарен”, – так закончил Капланов свой ночной рассказ на полигоне.
Таланта, энтузиазма, оптимизма и доброжелательности Капланову Мураду Рашидовичу было не занимать.
В начале 1962 года с участием Капланова был подготовлен первый проспект, рекламирующий “Молнию-1″, который был разослан в Госкомиссию ВПК и всем заинтересованным министерствам. Это был первый документ по “Молнии-1″ , вышедший во внешний, хотя и закрытый мир.
С запуском первого в мире искусственного спутника земли в СССР в 1957 году встал вопрос об использовании спутников в качестве ретрансляторов для передачи информации на большие расстояния. В 1961 году С.П. Королев поручил Капланову М.Р. разработать систему связи для всей территории Союза и, прежде всего, ретранслятора. В начале 1962 года с участием Капланова был подготовлен первый проспект, экспериментального спутника связи «Молния-1». В проспекте было сказано, что аппаратура ретрансляции спутника позволяет вести передачу телевизионной программы (один канал) или осуществлять многоканальную телеграфную и телефонную связь (40 – 60 каналов). Для «Молнии-1» было принято решение создать бортовой комплекс одновременно с наземным испытательным оборудованием (НИО). Для передачи сигналов с «борта» на все наземные пункты, находящиеся одновременно в зоне радиовидимости, требовалось разработать бортовую антенну направленного излучения на прием и передачу одновременно. Впервые были созданы следующие системы космической связи: бортовой ретранслятор, система управления, остронаправленные следящие за Землей антенны, наземные станции. Эскизный проект «Молнии-1» был закончен в 1962 году. Первая попытка запуска КА «Молния-1» была произведена с космодрома Байконур 4 июня 1964 года. Всего было запущено 7 КА «Молния-1», 5 из которых успешно. В 1966 году под руководством Капланова М.Р.через спутник “Молния-1″ проведен первый в мире космический телемост Москва – Владивосток. Для сопряжения спутниковых каналов с магистральными междугородными линиями телефонной связи Мурад Рашидович разработал многоканальную систему уплотнения и кодирования «Ручей». Несколько позднее Капланов создает спутниковую систему «Корунд» для управления войсками. Это была первая космическая линия с цифровой передачей информации.
Завершая рассказ о выдающемся ученом Капланове М.Р., нельзя не отметить и его вклад в подготовку инженеров-конструкторов и технологов на кафедре конструирования и производства радиоэлектронных средств – одной из старейших кафедр Московского института радиотехники электроники и автоматики (МИРЭА), сформированной в 1958 году. Именно с этого времени Каланов М.Р. начал по совместительству преподавать на кафедре тогда еще Всесоюзного заочного энергетического института подготовки и усовершенствования инженеров (ВЗЭИ), г. Москва (ныне МГТУ МИРЭА, http://guardmic.ru/?page_id=7055 ). Организацией, развитием и руководством кафедрой занимались выдающиеся ученые и организаторы промышленности, направляя свой опыт научной и практической деятельности на формирование инженерного корпуса предприятий и организаций радиоэлектронного комплекса страны – одних из самых передовых и высокотехнологичных и наукоемких производств. К числу таких ученых относился и главный конструктор разработок в области радиосвязи, лауреат Государственных премий, доктор технических наук, профессор М.Р.Капланов. В 1973 г. Капланов М. Р. подал заявление на имя ректора МИРЭА с просьбой зачислить его в штат МИРЭА на постоянной основе. Его просьба была удовлетворена и в том же году он покинул МНИИРС, и до своей смерти в 65 лет (29 мая 1980 года) возглавлял Кафедру конструирования и производства радиоаппаратуры.
Оставить комментарий